Южный Урал, № 6 - Елена Хоринская

РАССКАЗЫ ЗНАТНЫХ ЛЮДЕЙ

МЕТАЛЛ МИРА

Рассказ сталевара Магнитогорского металлургического комбината имени И. В. Сталина, лауреата Сталинской премии В. Захарова[9]

Каждый рабочий гордится своим цехом. Гордятся своим коллективом и сталеплавильщики первого мартеновского цеха Магнитогорского металлургического комбината. Да и как нам не гордиться своим цехом? Именно здесь берет начало мощный поток магнитогорской стали. Сталевары этого цеха явились авторами многих славных страниц в истории сталеплавильного дела, они высоко подняли знамя стахановского движения. С огромным успехом здесь проводились стахановские декады, стахановские вахты. Имена знатных сталеваров Алексея Грязнова, Корчагина, Зинурова, Боброва известны металлургам нашей страны.

Сталевар Алексей Грязнов первым установил замечательный рекорд сталеварения, сварив скоростную плавку почти в два раза быстрее установленного срока.

В нашей стране не было раньше таких мощных мартенов, не было такой замечательной техники и, следовательно, не было и таких высококвалифицированных мастеров сталеварения. В нашем цехе осваивалась новая техника. Здесь, в нашем цехе, получали настоящее боевое крещение, совершенствовали и накапливали опыт сталеварения и опыт руководства производственным процессом сталевары, мастера, командиры производства.

Все знатные теперь мартеновцы Магнитогорского комбината, начиная от главного сталеплавильщика тов. Гарченко до сталевара тов. Боброва, прошли школу именно в нашем мартеновском цехе № 1. Здесь стажировались мастера Грибов, Лупинов, Любицкий. С нашего цеха, как правило, начиналось внедрение различных технических усовершенствований и новшеств, новой технологии производства.

Так, например, автоматизация управления процессом сталеварения впервые стала применяться в нашем цехе, на печи № 3, на которой я сейчас работаю. Мы с гордостью сознаем, что у нас в цехе рождались самые передовые идеи, самые смелые мысли, совершенствовалось мартеновское дело. В нашем цехе возникло такое начинание, как применение пооперационного графика. Об этом мне хочется рассказать подробнее.

До введения графика мы работали вразнобой, как говорят, кто во что горазд. Нередко было так: плавка готова, а изложницы же не были подготовлены. Или: пора заливать чугун, а доменный цех чугуна не выдал.

Частое совпадение выпуска плавок на нескольких печах, одновременная завалка шихты — все это лихорадило работу цеха, вносило неорганизованность. Сколько скоростных плавок из-за этого срывалось, сколько металла не додавалось Родине! Дальше мириться с таким положением было нельзя. Стахановская практика и высокая техника создали предпосылки для рождения единого графика.

Работа шихтового двора, миксера, цеха подготовки составов и других участков должны быть подчинены процессу сталеварения.

На основании глубокого изучения опыта сталеваров-скоростников и рабочих стахановцев других металлургических специальностей в мае 1949 года был разработан график, предусматривающий порядок выполнения отдельных операций каждой плавки. График был составлен с учетом реальных производственных возможностей, материально-технического снабжения печей.

Сталевары, особенно молодежь, радостно ухватились за эту идею, почуяв в ней новые резервы повышения производительности труда. В цехе только и разговору было, что о графике. И вот, наконец, он был введен. Первыми сварили плавки по графику Мухамед Зинуров, Иван Семенов и я. Вслед за нами «обновили» график сталевары Андриевский, Козыров и многие другие. Сменные инструкторы помогали сталеварам осваивать новый производственный ритм, следили за безупречным выполнением инструкций. Плавки были «разведены». Это дало возможность координировать труд подручных. Так как заправка печей производилась не одновременно, то для быстрого проведения этой операции подручные всего цеха сообща производили завалку на каждой печи. Кроме выигрыша времени здесь большой выигрыш и в расходовании сил. Работая сообща, большим коллективом, подручные затрачивали меньше сил и быстрее добивались успеха.

В связи с введением графика возник вопрос: как быть со скоростными плавками, не будут ли они нарушать общего ритма работы цеха? Но стахановская практика показала нелепость этих опасений. Ведь организация производственного процесса по графику предусматривает строгую последовательность всех операций на каждой мартеновской печи и, следовательно, сокращает и продолжительность плавок, увеличивает съем стали с квадратного метра пода печи.

Плавки стали вариться быстрее. Возросло количество скоростных плавок. Каждая пятая плавка — теперь скоростная. Но это, конечно, не предел. Мы стремимся к тому, чтобы скоростными были все без исключения плавки.

Сейчас регламентированный режим введен в практику всех сталеплавильных цехов комбината. Он открывает широкий простор инициативе стахановцев, а соревнование делает более конкретным. Мы получили возможность экономить время, рабочую силу, материалы на каждой операции.

Борьба за выполнение графика вызвала в жизни новые формы социалистического соревнования.

График явился результатом технического и политического роста рабочих и инженерно-технических работников первого мартеновского цеха, в недрах которого он возник и был впервые претворен в жизнь.

Большая роль в этом принадлежит цеховой партийной организации. Коммунисты нашего цеха во главе с секретарем партийного бюро тов. Батиевым рассматривали график как кровное свое дело и последовательно боролись за его внедрение не только в первом, но и в других цехах Магнитогорского металлургического комбината.

Внедрение графика на металлургическом предприятии равноценно крупному выигранному сражению. Многие сотни тонн металла получила наша отчизна благодаря строгой соподчиненности отдельных участков, образующих единый металлургический цикл.

За последние годы в газетах часто пишут о третьей печи мартеновского цеха № 1 Магнитогорского металлургического комбината. Наша печь действительно прекрасна. Это самая большегрузная печь не только в цехе, но и во всем комбинате.

На печи нас работает трое: Мухамед Зинуров, Иван Семенов и я. Самый опытный из нас, конечно, Мухамед Зинуров. Недаром его называют ветераном Магнитки! В 1931 году он приехал с первыми строителями на Магнитострой создавать мировой металлургический гигант. Он жил в «полотняном городе», как называли тогда брезентовые палатки, работал в знаменитой бригаде бетонщика Хабибуллы Галлиулина. На его глазах задували первую домну, выпускали первую плавку из первой мартеновской печи. Задолго до конца войны Мухамед Зинуров был уже известным сталеваром. Его портреты не сходили со страниц газет. Мальчишкой, учась в ремесленном училище, я вырезывал их на память и мечтал стать похожим на прославленного металлурга.

С Иваном Семеновым мы одногодки. Оба родились в 1926 году. И судьбы наши очень похожи одна на другую — школа, ремесленное училище, завод, точнее — мартеновский цех № 1. Вот и все, пожалуй. Впрочем, если подробно рассказать о годах работы в цехе, получится целая книга. Эта книга еще не написана, но вот несколько страничек из нее.

…Я учился в ремесленном училище в группе сталеваров, много раз бывал в цехе и все же, когда после окончания училища меня поставили к печи, растерялся: уж слишком огромное хозяйство — мартеновская печь!

В цех мы пришли мальчишками. Машинист завалочной машины Иван Григорьевич Крячко, главный сталеплавильщик завода Василий Тарасович Гарченко и многие другие нередко напоминают мне сейчас, разумеется добродушно, о мальчишеских проказах совсем: еще недавних лет. То чехарду, бывало, затеем с одногодками в свободное время, то еще что-нибудь придумаем. Опытные мастера по-отечески к нам относились, старались вызвать живой интерес к производству.

В каждом деле главное — живинку найти. Я свою живинку быстро нашел. Через несколько месяцев работы в цехе чувствовал себя уже металлургом и не потому, конечно, что был им, а потому, что решил непременно им стать.

Папаша мой всю жизнь был колесником. Делал обычные деревянные колеса для телег и двуколок. О мартеновском производстве он и понятия не имел. Я работал уже вторым подручным у печи, зарабатывал хорошо. Приоделся. Синий диагоналевый костюм в премию получил за просушку летки. Домой посылал довольно значительные суммы. Но именно это и обеспокоило моего отца:

— Откуда у мальчишки такие деньги? Надо проверить. Долго ли без присмотру свихнуться…

Не предупредив меня телеграммой, приехал, чтобы врасплох застать. Вижу — отец ко мне как-то по особому присматривается, но виду не подаю, а потом предлагаю: